Интервью для журнала Rolling Stone.

О том, как Омар Родригес-Лопес научился искусству сотрудничества.
23 апреля 2010 года
— — Интервью Jennifer Vineyard;
— — Перевод с английского – metronome charisma;
— — оригинал можно найти [ЗДЕСЬ];

Они зовут его «маленький Гитлер». Это потому что Омар Родригес-Лопес — половина мозга The Mars Volta — любит поиграть в диктатора в студии, одержимо контролируя каждый шаг своих товарищей, каждую ноту. Ну, по крайней мере, он так делал. Теперь, когда он презентует свой кинодебют, «The Sentimental Engine Slayer» на Нью-Йоркском кнофестивале Tribeca Film Festival на этой неделе, Родригес-Лопес говорит, что опыт научил его одному важному уроку — «как хорошо играть с другими» — который он надеется привнести в свою музыкальную деятельность. «Это один маленький шаг для меня, но один огромный шаг для моего эго», говорит он.

Родригес-Лопес погрузился в работу над «The Sentimental Engine Slayer» — третьим фильмом, который он сделал, но первым, который выйдет в свет — и который как и все остальное, начинался как сайд-проект, «из чистой любви к процессу». Он не утруждал себя поиском разрешения или разрешений от местных киношных букмекеров в Эль-Пасо, Техас, потому что это не был официально фильм по его замыслу. Его актеры и персонал не согласились. Во-первых, его ведущий актер ушел, потому что ему не платили за его время, что вынудило Родригес-Лопеса сыграть смущенного молодого Барлама. Но даже если он теперь был сценаристом, режиссером, композитором и звездой фильма, его коллеги вмешались, чтобы напомниить ему, что проект не вращается исключительно вокруг него одного — и побуждали его забить на мысль завернуть проект, когда он был готов.

«У них был мятеж», говорит он. «Они перестали работать. Они выдвинули мне ультиматум. Они сказали, ‘Мы все понимаем, делать это просто для «поделать», но это все вращается не только вокруг тебя одного. Мы вкладываем в это много времени и усилий’. Они хотели представить фильм на фестивалях. Они хотели, чтобы я его выпустил. Я был зол, но теперь понимаю. Создание фильма — дело трудоемкое, в одиночку такого не сделаешь, и я хочу обмениваться опытом, вместо того, чтобы контролировать и обладать им. Я хочу выйти за рамки этого.»

Посему, вместо того, чтобы прятать фильм, Родригес-Лопес согласился разослать его на фестивали, сомневаясь, однако, что его вообще примут. Он не был обеспокоен тем, что проект слишком странный — это Линче-подобный рассказ о молодом человеке, который может иметь, а может и не иметь инцестуальных отношений со своей сестрой, который может пытаться, а может и не пытаться задушить и убить проститутку, которую он попросил помочь ему лишиться девственности. Но он даже и не думал, что эта история найдет отклик в чьей-то душе, кроме его собственной, потому как это сугубо персональная выдумка, и был довольно удивлен, что она произвела впечатление на аудиторию.

«Люди говорят мне, что фильм кажется им прекрасным, несмотря на темные элементы, которые они относят к мужской интерпретации сексуальности, то, как мужчины воспринимают все это и насколько это бывает ошибочно. И если это те вещи, которые люди для себя выносят из этого, тогда я счастлив, потому что это означает, что я не одинок».

Теперь, когда он вновь переключил свое внимание на музыку — он не работает над тремя проектами в дополнение к The Mars Volta — Родригес-Лопес пытается научиться ослаблять свою хватку в студии. Обычно, когда он заканчивает с музыкой, он отдает ее вокалисту, Седрику Бикслер-Завале вместе с историей и концепцией, а затем наблюдает за процессом написания текстов. В этот раз, для шестого альбома группы, он просто прошелся по трекам — ни истории, ни нот — и пытается быть терпеливым, в то время как Бикслер-Завала пишет, без давления, впервые.

«Это очень трудно для меня», говорит Родригес-Лопес Rolling Stone, «и уже не первый день я смотрю на телефон и не хочу ему звонить, выспрашивая, ‘У тебя уже есть что-то? Ну давай же!’ Это мое первое испытание — дать ему делать это в его собственном ритме. Он всегда делал все по моему указанию, и я ничего не говорил, ничего. Я хочу его историй».

Хотя он отмечает, что было крайне трудно избавиться от привычки («Я десять лет был диктатором»), Родригес-Лопес говорит, что он уже видит пользу после ослабления контроля. «С 2002 по 2007 годы, я не могу вам сказать, насколько невесело было находиться возле меня», говорит он. «Я работал с одиннадцати утра и до двух часов ночи, без перерывов, обеда, без выходных. Я свел звукорежиссера с ума. Другой от меня отказался. Теперь я это понимаю. И теперь я останавливаюсь, я обедаю, я играю с собакой, и делаю в четыре раза больше, чем когда работал без продыху. Я вновь активизировался. Я определенно счастливее».