В роскошном лондонском отеле фронтмэн System Of A Down \ соло артист Серж Танкян сидит рядом вокалистом Седриком Бикслер-Завала и гитаристом Омаром Родригесом-Лопесом – основателями современной прог-рок группы The Mars Volta. Три старых друга собрались, чтобы обменяться историями и обсудить достоинства сложной музыки, в то время, как фотограф кружит возле них, как акула, делая снимки со всех возможных углов.
— интервью Джона Уайдерхорна;
— перевод с английского – metronome charisma;
Для Танкяна, который привык к такому пристальному вниманию это обычный бизнес, но парней из The Mars Volta это немного нервирует. Они втроём любят вместе проводить время, но не дают журналистам посмаковать их мелодии. Они – артисты, которые подписались под словами «говорить о музыке – всё равно что танцевать об архитектуре».
«Единственное время, когда мы думаем о нашей музыке это в интервью,» говорит Седрик. «Нам приходится объяснять, почему мы делаем то, что делаем, даже если нам кажется бессмысленным объяснять это. Всё остальное время мы просто делаем то, что делаем и не беспокоимся об этом».
«Я очень почтительно отношусь к нашим друзьям и к людям, которым нравится наша музыка, но все эти СМИ — это такая глупость» соглашается Танкян. «Я как-то ходил на MTV Video Music Awards, и кто-то спросил меня, что я думаю о выступлении Бритни Спирс. Я спросил, «Почему вы спрашиваете у меня это? Какое это имеет отношение к тому, что я или Вы сегодня здесь?» Наши поклонники знают, что наша музыка только о нашей музыке, вот и всё».
Поначалу начинает казаться, что это будет короткое, неуклюжее интервью. Но потом эти три музыканта начинают разговариваться – обсуждая, как Танкян играет на теремине* и пианино через различные звуковые процессоры – и тон беседы изменяется.
Внезапно, музыканты перестают быть просто объектами для интервью и становятся нам родственными душами. Ни о каком дискомфорте более нет и речи. Теперь они готовы обсудить как, в годы лени и самодовольства, запутанная, нетрадиционная и заставляющая думать музыка, всё же может иметь удивительную универсальную привлекательность – факт, который эти три музыканта доказывают снова и снова уже более десятилетия.
Между 1996 и 2006 годами System Of A Down сочетали элементы метала, хардкора, поп-музыки, фанка, джаза, прог-рока, средневосточной и восточноевропейской музыки с умело аранжированными и легко исполненными песнями. Несмотря ни на что, они потеснили мейнстрим, преумножив количество хитовых синглов и выпустив четыре платиновых (“System Of A Down”, 1998; “Steal This Album!”, 2002; “Mezmerize”, 2005 и “Hypnotize”, 2006) и один трижды платиновый диск (“Toxicity”, 2001). Когда System Of A Down взяли неопределённую паузу, отыграв хэдлайнерами на Ozzfest’е 2006го года, Танкян начал работать над стольным альбомом “Elect The Dead”, который вышел в октябре 2007го и дебютировал на четвёртом месте в чарте Billboard. Альбом, который он сочинил, исполнил и записал почти в одиночку, полон интересных, броских рок-песен, которые гармонично сочетаются и наполнены интригующей лирикой.
В 1994-ом, за год до того, как System Of A Down основались в Глендейле, штат Калифорния, Биклер-Завала и Родригес-Лопес разрывали клубы на части в своём родном Эль Пасо, штат Техас, со своей предыдущей группой, гневным хардкор-эмо коллективом At The Drive In. Группа выпустила три альбома, четыре EP, но как только группа достигла апогея с “Relationship Of Command” 2000го года, Бикслер-Завала и Родригес-Лопес откланялись, чтобы исследовать менее коммерческие стили музыки с The Mars Volta. Группа дебютировала в 2002м году с EP “Tremulant” и за следующие четыре года выпустила три многоликих и загадочных концептуальных альбома- “De-Loused In The Comatorium” (2003), “Frances The Mute” (2005), и “Amputechture” (2006) – каждый из которых включают в себя элементы прог-рока, метала, психоделики, фри-джаза, электро-фанка и латинской музыки. В то время как продажи The Mars Volta бледнели по сравнению с System Of A Down, они всё же добивались удивительно шумных приветствий. Их вторая и третья записи обе дебютировали в Топ-10, а билеты на их бегущие вприпрыжку, полные продолжительных джемов концерты, за время которых могли бы выступить восемь групп, обычно раскупаются моментально. Четвёртый студийный альбом The Mars Volta, “The Bedlam In Goliath”, претендует на роль их самого хаотичного, интенсивного шторма кувыркающихся битов, ассиметричных ритмов, булькающих гитар, случайных звуков рожка и мелодичных вокальных партий, которые заставляют держаться дрожащие, ломающиеся и потусторонние части вместе. В этом отношении The Mars Volta и Танкян похожи.
Все – и Танкян, и The Mars Volta – убеждены, что их совместное интервью сегодня – акт судьбы. Танкян был в Лондоне, разогревал публику перед Foo Fighters, в то время, как The Mars Volta делали промо, так что когда [журнал] Revolver решил посвятить несколько страниц рок-музыке, которая расширяет умы, заполучить всех троих не составило проблем. И как только они привыкли к окружающей среде, они вместе начали открыто и подробно рассказывать об их историях, важности творческих исследований, способах, которыми настроение воздействует на окружающую среду, упрощении до абсурда нынешней поп-культуры, развитии механизмов и, конечно, о наркотиках.
REVOLVER: Серж, когда ты впервые услышал At The Drive-In, что ты подумал?
Серж Танкян: Я слышал их последнюю запись, “Relationship Of Command” и был действительно возбуждён. В альбоме много характерных черт на которые я не могу точно показать пальцем, хотя в любое другое время мог бы.
REVOLVER: Седрик и Омар, помните ли Вы своё первое знакомство с System Of A Down?
Седрик Бикслер-Завала: Кто-то дал нам футболку с их названием, где-то, когда мы были в туре, затем мы услышали их по радио, проезжая на бульваре Sunset в Голливуде. Та песня напомнила мне дух Dead Kennedys и я не мог поверить, что что-то в этом роде может играть по радио.
Серж Танкян: И мы не могли.
REVOLVER: Вы вместе ездили в тур в 2005м году. До этого Вы встречались?
Серж Танкян: Да, Сол Уильямс представил нас в 2003м году, когда играл у The Mars Volta на разогреве.
REVOLVER: Вы сразу поладили?
Омар Родригес-Лопес: О, конечно. Мы чувствовали себя братьями по оружию. Рок-музыка обычно доминирует среди белых людей, так что знакомство с людьми, приехавшими из других мест, с другой культурой и поющими о вещах, которые были для них важны, и не потеряли своей культурной ценности перед лицом всех этих государственных механизмов, было очень важно.
REVOLVER: Вдохновил ли вас долгожданный совместный тур 2005го года?
Серж Танкян: Определённо. Я бы смотрел на Вас, парни каждую ночь, потому что я обожаю наблюдать большие группы на сцене, а также все эти инструменты, импровизации и краски, которые появляются, когда вступает горн. Со временем Вам надоедает наблюдать группу с тремя или четырьмя участниками. Это одна из причин, почему я хотел задействовать больше людей в своём соло проекте. Я хотел больше слоёв и текстур, чтобы было интереснее.
REVOLVER: Вы играете нешаблонную музыку для того, чтобы разбудить спящих?
Омар Родригес-Лопес: Нет, мы не пытаемся бросить вызов кому-либо. Нам просто скучно играть что-то лёгкое. Седрик и я делаем музыку уже 15 лет. Ты начинаешь с одного места, играя трёх-аккордный панк, а потом ты начинаешь требовать больше и говоришь, «Окей, а что будет, если привнести сюда пианино или саксофон? Что будет, если мы добавим бит или уберём его?» Ты начинаешь экспериментировать от явной скуки, избегая пересечения той реки, которую уже пересекал снова и снова. И до того, как ты это узнаешь, люди станут говорить, что ты делаешь сто-то нешаблонное, нетрадиционное, а ты и не осознавал этого.
Седрик Бикслер-Завала: Мы это делаем, потому что это весело. И ты не чувствуешь, будто это дико или сложно. Мы нормально себя при этом чувствуем.
Серж Танкян: Когда я делал этот соло альбом, люди спрашивали, как так вышло, что я пишу прог. Я ответил что-то вроде, «Это наиболее попсовые песни из тех, что я когда либо писал в своей жизни. Это моя поп-запись». И я не шутил. Альбом не звучит, как поп от Джастина Тимберлейка, но это мой поп.
REVOLVER: Может быть, это желание удовлетворить себя, чем желание удовлетворить других, что обычно отличает хороший прог- от плохого прог-рока.
Омар Родригес-Лопес: Кто знает, как можно что-либо сделать хорошо? Очень здорово далеко отклоняться от основной мелодии и обычной структуры, так же как иногда бывает хорошо придерживаться структуры. Это чувствуется сердцем. Мы ищем новые звуки и новые элементы, чтобы приправить всё это для нас самих, а не для того чтобы поразить кого-то тем, какими музыкальными мы можем быть.
Серж Танкян: Ты пишешь песни, которые радуют именно тебя. Ты не делаешь спец-заказ для кого-то.
REVOLVER: Что общего может быть между “Elect The Dead” и “The Bedlam In Goliath”?
Омар Родригес-Лопес: Они оба о поиске правды, о поиске вещей, которые идут от сердца.
Серж Танкян: Они о честности и исследованиях честным путём, не претенциозным.
REVOLVER: Значит ли это, что новая группа, которая играет нешаблонную музыку, бросает вызов более мейнстримовым командам, чтобы стать более заметными?
Седрик Бикслер-Завала: Я так не думаю. Мне кажется, дети ждут чего-нибудь нового. В век информационных технологий ты можешь изучать всё, что тебе захочется, изучать прошлое, чтобы открыть будущее. В наши дни я знаю больше народу, которые не хотят простых вещей. Они жаждут групп, которые оправдают их ожидания.
REVOLVER: Не обескураживает видеть впереди группы вроде Seether и Three Days Grace на вершинах чартов?
Серж Танкян: Я воздержусь от комментариев в адрес конкретных артистов, но скажу, что всегда существовала неоригинальная музыка, с самого начала звукозаписывающей индустрии. Другой вопрос в том, почему люди покупают такое? И это касается не только музыки. Почему мы покупаем Fox News и подобное гомогенезированное дерьмо, которое не имеет отношения к истории, не говоря уже о качестве?
REVOLVER: По текстам видно, что эти слова больше относятся к твоей музыке, Серж, но музыка The Mars Volta больше уходит от реальности.
Седрик Бикслер-Завала: Я думаю, это потому что сейчас трудно иметь дело с политикой. Но я думаю с политической точки зрения, наша музыка существует как раз для тех целей, о которых пытается говорить Серж – о противостоянии фаст-фуд культуре. Как говорил [экс-вокалист Dead Kennedys] Джелло Биафра: “Если музыка начинает надоедать, так это оттого, что люди хотят, чтобы все звучали одинаково”. Люди любят удобства. Неведение блаженно. Для них гораздо уютнее не загоняться по этому поводу.
REVOLVER: Когда имеешь дело с думающим артистом, критики пытаются анализировать каждое название, каждый текст, каждую тему. Это ведь мучительно?
Седрик Бикслер-Завала: Я думаю интерпретации других людей гораздо лучше моих собственных, потому как зачастую я вообще не понимаю того, что пишу. Я просто антенна. Кто-то дал мне работу, и я её принимаю, но я не могу рассказать Вам что я говорю, или почему я это говорю. Я просто люблю то, как выглядят вещи.
REVOLVER: Делают ли критики медвежью услугу, пытаясь вложить смысл в вашу голову?
Омар Родригес-Лопес: Критики просто делают свои интерпретации, вот и всё. И независимо от того, правы они или ошибаются, всё это неуместно. Это никак не повлияет на нашу работу, и не изменит того, что мы сделали. Многие другие люди имеют свои собственные интерпретации и дают этим записям другие жизни, так что пусть постоянно развивают свои собственные толкования. Даже если это запись. Даже если это камень, что-то постоянно продолжает меняться.
Серж Танкян: То, как ты видишь музыку – это то, как ты определяешь, откуда она. Для нас, музыка идёт из вселенной. Всё это приходит не от какой-нибудь рок-звезды, которая думает, что создала потрясающую вещь. Я думаю, мы опытные исполнители. Вдохновение приходит из общего опыта работы, который мы все можем использовать, но возможно артисты более чувствительны и лучше используют эти музыкальные истины и это талант, которым мы все делимся.
REVOLVER: Первые два альбома The Mars Volta были концептуальными. Так же будет и с “The Bedlam In Goliath”?
Седрик Бикслер-Завала: Отчасти. Это всё о нас с Омаром, пытающихся достать себя из ямы, и это – звуки того, как мы пытались спасти наше здравомыслие после действительно болезненного появления на свет.
REVOLVER: Была ли граница, переходя которую, Вы теряли это самое здравомыслие?
Седрик Бикслер-Завала: Конечно. Пока мы делали эту запись, у нашего инженера приключился нервный срыв, студию Омара дважды затопляло, и мы постоянно теряли целые записи. Наш продюсер, Рич Кости, назвал это «квантовой запутанностью».
Омар Родригес-Лопес: Да, для нас это было проклятие. Рич нуждался в научном объяснении. Но Вы точно никогда не видели ничего подобного. К тому моменту, когда у каждого на компьютере было по 13 песен, все они переставали работать. Получалось, будто кто-то нажимал кнопку перезагрузки и вся информация смешивалась. Приходилось всё разгребать и возвращаться на две недели назад, в самое начало. В другой раз мы собрались, чтобы смикшировать песню, над которой работали уже два дня и неожиданно, гитарная партия, над которой мы работали буквально пару секунд назад, просто исчезла. Мы хотели проглядеть плейлист, но оказалось, что он тоже исчез. Мы решили вернуться к старым сессиям, так они тоже пропали. Это происходило снова и снова. Записи просто исчезали.
Серж Танкян: У меня полетело четыре привода, пока я делал “Elect The Dead”. Это нелепо.
REVOLVER: К чему Вы относите подобного рода вещи?
Седрик Бикслер-Завала: Это духи машин.
Серж Танкян: Я не знаю, почему мы потеряли четыре привода – по одному в неделю. Да это и не имеет значения.
REVOLVER: Вы считаете, что у машин есть интеллект, который может развивать свою собственную силу и умственные способности?
Седрик Бикслер-Завала: А почему нет? Это только вопрос времени – когда машины начнут чувствовать. Это должно произойти, потому что мы уже их рабы.
Серж Танкян: Есть такой японский учёный, его зовут Мазаро Имото, который использовал очень мощные микроскопы для анализа воды, капли которой были на стёклышках с разными словами.
Омар Родригес-Лопес: Ага, ага! Он написал «любовь» на одном стёклышке и «ненависть» на другом. И образец воды на стёклышке со словом «любовь» показался под микроскоп похожим на снежинку, в то время как на другом стёклышке сформировались уродливые, некрасивые узоры.
Серж Танкян: Верно. Мы влияем на всё, и всё вокруг тоже влияет на нас. Так чем компьютер хуже? У меня есть ноутбук и иногда, когда у меня плохое настроение, он не хочет включаться. А когда я успокаиваюсь и снова нажимаю кнопку, он включается. Вы можете сказать, что я, например, с разным усилием нажимаю на кнопку, но это чисто научное объяснение, и я могу поклясться, что моё настроение повлияло.
REVOLVER: Есть ли шанс в будущем услышать Ваши совместные работы?
Омар Родригес-Лопес: Как Вы это называете? Между нами тут вполне милая совместная беседа.
REVOLVER: Что на счёт музыкальных работ?
Омар Родригес-Лопес: [Отстукивает ритм по бутылке] Вот мы и делаем музыку, прямо сейчас! [Смеётся] На самом деле на одной из наших первых встреч с Сержем, мы пообщались через музыку. Мы играли и ещё ничего не знали друг о друге, а узнали после двух часов совместного творчества.
Серж Танкян: Верно. Так что у нас есть совместный материал, только мы его не записали.
Омар Родригес-Лопес: Точно. Всегда есть возможность, которую мы используем в нужное время.
